Я САМ ОТЫЩУ ОВЕЦ МОИХ И ОСМОТРЮ ИХ

На страницах Библии мы достаточно часто сталкиваемся с образом «пастыря» *  Например, в книге пророка Иезекииля 34, откуда, впрочем, взят подзаголовок, открывающий эту главу (34 11). Или же в книге пророка Иеремии, в главах 2,3,10,23; в книге пророка Захарии 11; в Псалтире 23 и 80,.... Господь всегда использует ситуации повседневной жизни чтобы проявить Себя среди людей. Такой подход позволяет вызвать лучшее понимание тех, к кому Он обращается. Древнееврейский народ, будучи народом кочующим, не понаслышке знал о скотоводстве; вот почему в библейских текстах этот избранный Богом народ часто сравнивается со стадом, которое ведёт пастырь. Иисус тоже будет использовать этот образ, в частности рассказывая притчу о заблудшей овце, донесённую до нас св. Матфеем (Мф 18 12-14) и св. Лукой (Лк 15 3-7). Нужно отметить что, несмотря на одну и ту же притчу, названия её отличаются: в первом евангелии она называется притчей о «заблудившейся овце», в евангелии же от Луки мы читаем притчу о «пропавшей овце» *  Оба термина используются в книге пророка Иезекииля (34) в его пророчестве на пастырей Израилевых. . Это отличие ещё лучше подчёркивает Божье милосердие, проявляющееся во всех случаях без исключения. Его милосердию нет границ. Заблудившаяся овца подрузамевает под собой ту, что сбилась с правильного пути, но в конечном счёте может вернуться на него, нужно её только подтолкнуть в нужном направлении. Говоря же об овце пропавшей, подразумевается, что она пропала и для себя и для всех остальных. Но в обоих случаях, будь то овца «заблудившаяся» или «пропавшая», миссия Христа Искупителя – Спасителя человечества, проявляется без границ. Но довольно разговоров, насладимся лучше этой прекрасной притчей *  Centro Editoriale Valtortiano, Isola del Liri, Italie, Евангелие. Как оно было мне открыто, Мария Валторта, Том 4, гл.94 (отрывки)..

Притча о пропавшей овце

Иисус предстаёт перед толпой. Стоя на берегу реки в тени деревьев он обращается к народу, пришедшему на уже убранное от хлебов поле, вид которого невесел с сожжёнными под солнцем стеблями, торчащими из земли. Сумерки опускаются на землю, но луна не заставляет ждать себя. Приятный и светлый вечер начала лета. Стада возвращаются домой под звон бубенчиков, сливающихся с пением сверчков.

Иисус, окидывая взглядом проходящее мимо стадо, говорит: «Отец Ваш подобен внимательному пастырю. Что занимает хорошего пастыря? Поиски богатых пастбищ для своего стада, устланные душистой травой и приятным клевером. Для него важно, чтобы на лугу можно было найти и корм, и свежесть, и чистый ручеёк для питья, и деревца, прячущие от знойного солнца, и чтобы змеи не водились среди цветущей зелени. Его не интересуют пастбища с сочной жирной травой, потому что именно там легче всего спрятаться змеям, ему больше по душе горные пастбища, где каждое утро роса умывает травы, солнечные лучи избавляют от ползающих гадов, где воздух чист и лёгок в отличии от удушья равнины. Для хорошего пастыря дорога каждая овца без исключения. Он бережно ухаживает за ними в случае болезни, успокаивая и облегчая их страдания. На тех кто захворал из-за собственной жадности к еде, он не преминет повысить голос, дабы вернуть их к разуму. Тех, кого стесняет излишняя влага или знойное солнце, он направит в другие места. Если трава приелась им, хороший пастырь пускается на поиски других душистых трав, дабы взбодрить их аппетит, кормя их с руки и разговаривая с ними как с равными себе.

Также и добрый Отец Небесный относится к своим чадам, ходящим по этой земле. Его любовь сравнима с посохом, объединяющим вокруг себя людей. Своим голосом Он вдохновляет и направляет народ. Пастбища есть Его Закон, а дом Его – Небеса.

Но вдруг одна из его овец покидает его. Как он любил её! Она была такой молоденькой, чистой, невинной, подобно лёгкому облачку на весеннем небе. Смотря на неё, пастырь любовался и думал, сколько хорошего мог он принести ей, и сколько любви она могла дать ему взамен. И вдруг она уходит от него.

Не иначе как искуситель прошёлся вдоль пастбища. На его плечах ты не увидишь скромно накинутого плаща, одежды его блещут тысячью оттенками разных цветов. Талию его не опоясывает простая бичевка с подвешенными на неё топором и ножом, на ней красуется позолоченный пояс с разливающимися серебристым пением колокольчиками, привлекая к себе этим звоном как соловьиная трель... Нет у него и посоха, каким добрый пастырь собирает вокруг себя своё стадо, защищаясь им, если нужно, от нападений. Вместо этого искуситель держит в руках своих кадило из драгоценных камней, из которого дымкой сочится запах – зловонный и благоуханный одновременно, опьяняющий и завораживающий взгляд! Лукаво улыбаясь, он тихонько напевает что-то, разбрасывая за собой крупинки соли, переливающейся на тёмной тропинке...

Девяносто девять овец смотрят на него не шевелясь.

Сотая же, самая молоденькая и самая любимая, подпрыгивает и устремляется вслед за искусителем. Пастырь зовёт её, но она не оглядывается. Быстрее ветра она бежит за ним, а чтобы поддержать свои силы, она вкушает ту соль, что рассыпал искуситель. Эти крупинки жгут её изнутри, погружая её в состояние опьянения, толкая её на поиски чёрных вод во мрачных глубинах леса. Пытаясь догнать искусителя, она всё дальше и дальше углубляется в тёмную чащу. Она бежит, падает, встаёт... и так всё снова и снова. И всё чаще она начинает чувствовать на своей шее липкие объятия змей, всё чаще в изнеможении она прикладывается к грязным водам, от дикого голода готовая есть ядовитые слизкие травы.

А что же в этот момент делает добрый пастырь? Он отводит в надёжное место девяносто девять верных овец, после чего пускается на поиски пропавшей, не останавливаясь до тех пор пока не заметит её следов. Если она сама не в силах возвратиться в свой дом, то он лично придёт ей на помощь. Он замечает её издалека, опутанную змеями, опьянённую до такой степени, что лицо того, кто дал ей всю свою любовь и ласку, кажется ей незнакомым. Она не обращает на пастыря никакого внимания. Но тот не отчаивается, продолжая своё дело. Он ищет, ищет её, преследует, не даёт ей покоя. Он оплакивает её заблуждения. Шерсть её сбилась в клочья, кровь, смешанная с грязью, запеклась на ней, свидетельствуя о совершённых ею неразумных поступках. Душа её превратилась в лохмотья... Пастырь приближается к ней.

«О! Наконец-то я нашёл тебя! Сколько я истоптал дорог прежде чем увидеть тебя!    Не  опускай  свою  испачканную  голову.   Твой  грех  похоронен  в моём сердце.

Никто, кроме меня, не будет знать о нём. Я встану на твою защиту перед рьяными критиками, заслоню тебя своим телом подобно щиту от камней обвинителей. Пойдём со мною. Ты ранена? Покажи мне свои раны. Они знакомы мне, но я хочу, чтобы ты сама показала их, доверяясь мне, как то было раньше, когда ты смотрела на меня – твоего пастыря и бога – невинным чистым взглядом. Вот они. Каждой из них есть своё имя. О! Как глубоки они! Кто вырезал их в твоём сердце? Да, я знаю, Искуситель. Он, не имеющий ни посоха ни топора, но ранящий ещё глубже одним своим отравленным языком... А потом был черёд драгоценных камней, что пленили твою душу и чьей фальши ты не увидела за ярким их блеском. А ведь то было дьявольским дыханием, обжегшим твоё сердце... Гляди! Сколько ран появилось на твоём теле, сколько терновника впилось в твою скомканную шерсть!

О! Бедная, потерянная в потёмках душа! Скажи мне: если я прощу тебя, будешь ли ты любить меня как прежде? Если открою тебе свои объятия, бросишься ли в них? Жаждешь ли ты праведной любви? Если да, то следуй за мною, возвращайся к жизни. Пойдём на наше пастбище. Ты плачешь... Слёзы твои, смешанные с моими, смывают все следы совершённого греха. Я вижу как зло изнурило тебя, и чтобы утолить твой голод я открою свою грудь, открою свои вены и скажу тебе: «Отведай плоти и крови моей, но только живи!» Дай я обниму тебя. Так мы быстрее дойдём до праведных лугов.  Там тебя с радостью встретят девяносто девять сестёр, и тебе покажется, что момента отчаяния будто бы и не было. Истоптав множество дорог в поисках твоих, я наконец-то нашёл и спас тебя. Устроим же в честь этого возвращения нашей потерявшейся овцы среди верных самый что ни на есть большой праздник.»

Быть «добрым пастырем» - каждый из нас, будь то отец, мать, священник, воспитатель или просто друг, призван выполнять этот наказ, каждый в своей собственной миссии, применяя данные нам таланты. Но бывают и такие моменты, когда именно мы находимся на месте пропавшей или заблудившейся овцы. А чтобы самим встать на правильную дорогу Того, кто есть Путь, Истина и Жизнь, а также в любую минуту помочь в этом поиске своему ближнему, рассмотрим более внимательно поведение каждого из участников только что прочитанной притчи.

Добрый пастырь

Прежде всего, пастырь должен быть «добр». Доброта является качеством превышающим мудрость, ибо требует любви. Среди добродетелей, которыми должен обладать хороший пастырь, именно любовь выступает на первом месте. Четыре других добродетели, называемых Церковью «главными» *  Четыре главные добродетели, которыми являются благоразумие, справедливость, мужество и воздержанность подобны четырём странам света, позволяющим морякам не потерять ориентир, с условием, если они хорошо знают их назначение и правильно используют их. Святой Августин точно заметил по этому поводу: «Жить хорошо – ничто иное, как любить Бога всем сердцем своим, всей душой и всеми своими делами. Ему сохраняем мы всю полноту любви (благодаря воздержанности), которой не может поколебать никакое несчастье (благодаря мужеству), которая Ему одному подчинена (благодаря справедливости), которая бодрствует, чтобы всё распознавать и не попасться на хитрость и ложь (благодаря благоразумию). Св. Августин, О нравах Кафолической Церкви 1, 25, 46., полностью заключены в эту богословскую добродетель милости.

Любовь: добрый пастырь любит своё стадо. Своих овец в нём он знает не в общем, но каждую по отдельности; и если одна из них заболела, он лечит её, потерялась – он идёт на её поиски. Добрый пастырь не скажет: «На одну такую сто других найдётся». Каждая овца без исключения дорога ему. Не теряя времени он пускается в путь, чтобы вернуть в родное стадо потерявшуюся голову. Он идёт по следам её. Он знает, что она несчастна и претерпевает много мучений. Будучи любящим пастырем, он сам страдает за её муки. Плачет, зная, что она несчастна. Но горе уступает великой радости как только он находит её! Он объят этой радостью, забыв боль, которую она причинила ему выказанным неблагоразумием, когда поддалась лукавству искусителя и пошла за ним; несправедливостью по отношению к нему, любящего её и дающего ей всё, что ей было нужно; своей слабостью в гонке за искусителем, вкушая горькую соль греха; и, наконец, своей невоздержанной тягой ко мраку. Чтобы излечить её, он прощает все сделанные ею ошибки и отдаёт своё тело, дабы утолить её голод. Ничто не может сравниться с подобным проявлением любви!

Воздержанность *  Воздержанность есть нравственная добродетель, ограничивающая привлекательность удовольствий и обеспечивающая равновесие в пользовании сотворёнными благами. Она гарантирует господство воли над инстинктами и удерживает желания в рамках порядочности. Воздержанный человек направляет свои чувственные пожелания в сторону добра, соблюдает здоровую скромность и «не следует влечению души своей, чтобы ходить в похотях сердца своего». ККЦ 1809.: роль доброго пастыря – показать своим подопечным равновесие в пользовании сотворёнными благами. Его занимают поиски богатых пастбищ для своего стада, устланные душистой травой и приятным клевером. Для него важно, чтобы на лугу можно было найти и корм, и свежесть, и чистый ручеёк для питья, и деревца, прячущие от знойного солнца, и чтобы змеи не водились среди цветущей зелени. Его не интересуют пастбища с сочной жирной травой, кажущиеся на первый взгляд лучшими, потому что именно там легче всего спрятаться змеям. Из этого следует, что на добром пастыре лежит ответственность делать всё, чтобы предотвратить несчастья, применяя, если это требуется, свою власть, не боясь повысить голос на тех невоздержанных овец, что не могут различить рамок дозволенного.

Мужество *  Мужество есть нравственная добродетель, обеспечивающая твёрдость в преодолении трудностей и постоянство в следовании добру. Оно укрепляет решение сопротивляться искушениям и преодолевать препятствия в нравственной жизни. Добродетель мужества делает человека способным преодолеввать страх, даже страх смерти, и переносить испытания и преследования. Оно располагает к самоотрешённости и самопожертвованию ради правого дела. ККЦ 1808.: добрый пастырь показывает с какой стойкостью он добивается благого дела.  Пустившись на поиски пропавшей овцы, он не останавливается до тех пор пока не заметит её следов. Если она сама не в силах возвратиться в свой дом, то он лично придёт ей на помощь. Когда он замечает её, опутанную змеями, не обращающую на него никакого внимания, он не отчаивается, продолжая своё дело. Он ищет, ищет её, преследует, не даёт ей покоя. Боится ли он, наподобие фарисеев, сторонящихся грешников, измарать свои руки, освобождая свою овечку из вязкого клобука змей? Нет! Как раз наоборот! Рискуя своей собственной жизнью он приходит ей на помощь. «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные...»,- такой ответ дал Иисус своим хулителям.

Справедливость *  Справедливость есть нравственная добродетель, состоящая в постоянной и твёрдой воле отдавать Богу и ближнему то, что подобает. Справедливость по отношению к Богу называется «религиозной добродетелью». По отношению к людям она располагает к уважению прав каждого и к установлению в человеческих отношения гармонии, содействующей равному подходу к людям и к общему благу. ККЦ  1807. : в душе доброго пастыря глубоко развито чувство справедливости, ведь ему вверена миссия: оберегать овец своих. А подобное поручение требует наибольшей старательности. Эта старательность пастыря проявляется в его поисках пастбищ, где стадо без труда может найти не только пищу, но и тень, воду, свежесть... Перед тем как отправиться на поиски одной пропавшей овцы, добрый пастырь позаботится о благе и безопасности девяноста девяти оставшихся. И, наконец, отыскав пропавшую блудницу, разве ругает он её, презирает её, насмехается ли над ней перед верными овцами? Нет! Он прижимает её к своему сердцу и ласково утешает её. Он обещает защитить её от упрёков и брошенных в неё камней обвинителей. Совершённый ею грех не заставляет доброго пастыря отвернуться от его главной миссии: защищать своих овец от всякого зла, неважно от кого идущего – от искусителя, или же от обвинителей.

Благоразумие *  Благоразумие есть добродетель, располагающая практический разум при любых обстоятельствах распознавать наше истинное благо и выбирать правильные средства для его совершения. ... Не надо смешивать его ни с робостью или страхом, ни с двуличностью или фальшью. Его называют руководителем добродетелей (auriga virtutum): оно ведёт за собой другие добродетели, указывая им путь и меру. Именно благоразумие непосредственно руководит суждением совести. ККЦ 1806.: добрый пастырь проявляет большое благоразумие. Он не ведёт своё стадо на первое попавшееся пастбище. Он ищет луга, где стадо его чувствовало бы себя в спокойствии и безопасности. Отправляясь за пропавшей овцой, разве бросает он оставшееся стадо без присмотра? Нет, он помещает девяносто девять верных овец в надёжное место, предоставляя им, таким образом, возможность пребывать в любви их пастыря. В префации об апостолах очень метко выражен смысл этого любовного благоразумия: «Ты, Пастырь вечный, не оставляешь своего стада, но охраняешь его постоянно через святых апостолов, которых поставил пастырями Церкви и дал им, наместникам Твоего Сына, власть управлять ею.»

Искуситель

Во второй главе нашего учебника мы уже говорили о формах искушения используемых Дьяволом для отдаления наших душ от Бога. Напомним, что существует три их формы: соблазнение плоти чувственными влечениями и чревоугодием, нравственное искушение и, наконец, духовное искушение. Именно эта третья форма искушения больше всего притягивает Сатану, привыкшего использовать две первых в основном как средство пленения человека, толкая его тем самым на духовное, последнее искушение. Притча о потерянной овце прекрасно иллюстрирует все хитроумные аргументы и витиеватую ложь, к которым прибегает Лукавый для достижения своих целей. Суровым одеждам пастуха искуситель противопоставит разноцветное убранство своих собственных. Вместо простого пояса с топором и ножом, необходимыми пастуху для его миссии, на талии искусителя красуется золотой ремень с серебристыми колокольчиками, звучными как трель соловья. Посох пастыря, которым тот собирает вокруг себя овец, искуситель заменил блестящим кадилом, украшенным драгоценными камнями. На первый взгляд, все эти хитрости безобидны и маловажны,  но стоит только попасться на удочку,   и вот вам продолжение: искуситель

увлекает вас, завораживает, рассыпая горсти соли, сверкающей на тёмной дороге. Ярко выделяясь на ней, соль указывает путь, но на самом деле, никто не в силах сказать куда он ставит ноги. Вы чувствуете как силы постепенно покидают вас, и чтобы подкрепиться вы пробуете рассыпанную дьяволом соль – соль греха, но результат обратен: вместо ожидаемого взбодрения вы чувствуете как ваше уставшее тело неуклонно ослабевает всё больше и больше. Эта физическая слабость делает нас намного уязвимей, толкая в ловушку второго искушения. Эта тёмная дорожка приводит нас постепенно к ещё более тёмному дремучему лесу. Войдя в него, мы не найдём больше просветов. Змеи обвивают наше тело, и выбраться самим из этого страшного леса становтся практически невозможно. Плоть побеждает рассудок. А всем известно, что плоть – плохой советчик разуму и душе. Если наш дух взят в плен плоти, то мы начинаем жаждать всего, чего не хватает нам для счастья. Мы кидаемся на травы, сверкающие мерзкой слизью. И что происходит? Мы перестаём чувствовать любовь нашего Бога. Мы прекращаем воспринимать любовь наших близких. И даже если Бог или наши бывшие товарищи сами предстают перед нами в надежде спасти нас, мы смеёмся над ними, считая себя сильнее, свободней и счастливей их. А что же происходит на самом деле? В действительности же мы подобны мыши, объедающейся сыром в мышеловке и насмехающейся над своими бывшими компаньонами, что они не могут полакомиться таким яством. Но вот наконец она наелась этого сыра до пресыщения, и что дальше? Она так и осталась пленницей, рабой того, кто поставил эту ловушку. Её жизнь полностью находится в руках ловца: он может убить её одним взмахом, а может просто забыть в мышеловке, чтобы смерть показалась ей ещё более мучительной и долгой. Она одинока и практически обречена на смерть без чьей-либо посторонней помощи сопряжённой с её собственными усилиями.

Заблудшая овца

Бедная заблудшая овца не проявляет ни одну из добродетелей, свойственных доброму пастырю. Ей недостаёт благоразумия при виде искусителя. Она не говорит себе, наподобие остальных овец: «Не буду обращать внимания на этого странного прохожего, пусть идёт себе мимо». Словно глупенькая мышка, притянутая запахом сыра в ловушку, она попадается на хитрость и следует за незнакомцем. Она открывает объятия тому, что может показаться счастьем, более того, счастьем, добытым без всяких усилий. Стоит только протянуть руку, чтобы ощутить его. А разве ей не хватало чего-либо на пастбищах её пастыря? Ведь там было всё что нужно, просто гурманство толкнуло её на другую дорогу. Ей захотелось большего. В этом проявилась её невоздержанность. Она начинает пробовать на первый взгляд безобидную пищу, но она не насыщает, не утоляет голод. Напротив, еда, предложенная искусителем вызывает обратный эффект, развивая ненасытную потребность и неутолимую жажду *  Во Франции есть старая поговорка, точно передающая эту прогрессию злого начала в сердцах людей: «Кто украл яйцо, может украсть и быка», обозначающая, что тот, кто совершил грех сегодня, не остановится на содеянном завтра.. Вместо того, чтобы сказать себе: «Всё. Пора возвратиться на пастбища моего пастыря,»- что было бы справедливо по отношению к нему, она всё больше и больше углубляется в темноту. Ей не хватает мужества, чтобы противостоять этому искушению. Она с головой погружается в чёрные воды греха. Она становится пленницей, рабой совершённого греха до такой степени, что при виде своего бывшего пастыря она в открытую насмехается над ним: «Убирайся отсюда, иди себе на свои зелёные пастбища!»

Своим поведением она показывает на полный разрыв отношений с её стороны. Она отделилась от Бога, от бывших сотоварищей, и всё существо её разделилось на две половины. Как и в бесноватом Генисаретского озера, режущего своё тело камнями, мы различаем в пропавшей овце одновременно и палача, и подверженного пытке. Кому, если только он не садомазохист, покажется приятным мучить себя? Наша бедная овечка находится именно в такой ситуации: ей больше никто не нужен для причинения ей страданий, она справляется с этим сама. Искуситель спокойно может оставить её для поисков новой жертвы: мышеловка захлопнулась.

Нашу бедную овечку ждал бы неминуемый конец, если бы не пришла помощь из вне, если бы не подоспел добрый пастырь. Но он не вправе силой заставить её следовать за ним, он не может спасти её из греха без её собственного согласия. Ему необходимо почувствовать её искреннее желание, её любовь, её жажду прощения. Добрый пастырь не может оставить без помощи свою бывшую подопечную. Но, в то же время, если он применит силу, полученный результат не будет долговечным. При первом же случае она вновь увязнет в тине греха. Если же она сама применит усилие чтобы вырваться из сетей искусителя, то милость Божья не будет знать границ. Вспомним о двух ворах, распятых вместе с Иисусом. Один из них не отрекается от своих грехов и злословит Иисуса. Другой, такой же злодей как и первый, напротив, признаёт свою вину, просит о прощении и даже пытается вразумить своего товарища по несчастью: «Или ты не боишься Бога, когда и сам осуждён на то же? И мы осуждены справедливо, потому что достойное по делам нашим приняли, а Он ничего худого не сделал. И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твоё! И сказал ему Иисус: истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю» (Лк 23 40-43).

Девяносто девять верных овец

У оставшихся девяноста девяти овец голова не пошла кругом. Это легко объяснить, ведь все они остались верны четырём главным добродетелям. Они не шевелясь смотрят на проходящего мимо искусителя. Они дарят радость пастырю. Они верны, благоразумны, любят своего пастыря и выказывают ему эту любовь, слушая его и живя его заветами. Можно было бы предположить, что они по праву могли бы осудить их согрешившую сестру. Но нет. Начинают ли они поучать её после её возвращения в родной дом? Тоже нет! Они воздерживаются от этого. Обращаются ли они к пастырю со словами: «Сестра наша извалялась в грязи греха, мы не хотим общаться с ней, боясь, что она испачкает и нас»? Нет! Напротив! Они радуются возвращению их заблудшей сестры, потому что она нашлась, потому что от смерти она возвратилась к жизни. Эти девяносто девять овец по-настоящему добры и чисты сердцем, ведь только чистые сердцем не осуждают других. Никогда. Их оружием является не осуждение, а понимание.

БЛАЖЕННЫ ЧИСТЫЕ СЕРДЦЕМ, ИБО ОНИ БОГА УЗРЯТ

Так начинается шестнадцатое по счёту увещевание *  В некоторых рукописях встречается другое название Увещеваний: «Так говорил св.Франциск». Сборник увещеваний действительно основан на высказываниях св.Франциска, обращённых к братьям. Он состоит из «советов, распоряжений и предостережений» (по Легенде трёх товарищей 57). В Перузинской легенде также говорится об этих «беседах с братьями», и приводится несколько конкретных примеров (71). Некоторые из Увещеваний представляют собой лаконичные примечания в форме комментариев к Священному Писанию; другие – в форме духовных поучений; а третьи дают советы для лучшего понимания того или иного пункта Устава, «необходимые краткие пояснения для правильного развития жизни в братстве» (Фома Челанский, Первое житие, 32). Увещевания можно условно разделить на две, достаточно равномерные, группы: Наставления (с 1 по 12); и Заповеди Блаженства (с 13). Все они, но в особенности последние, заслуживают определение, данное им Отцом Кутбертом: «Нагорная проповедь» св.Франциска. Editions Franciscaines 1981, Saint François d’Assise Documents, P. Théophile Desbonnets et P. Damien Vorreux, p.39 (introduction aux admonitions). св. Франциска. Здесь уместно привести этот короткий текст полностью, ибо именно он положит начало для раскрытия того, что называют чистотой сердца.

«Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят. Воистину чисты сердцем те, кто отвергает земное, ищет небесного и непрестанно молится и видит Господа Бога живого и истинного чистым сердцем и душой.»

Начнём же мы рассмотрение такой добродетели как чистота сердца с нескольких эпизодов из жизни самого Франциска и его братьев. Вначале мы обратимся к двум ситуациям, в которых Франциск приходит на помощь брату Массео. Далее мы проиллюстрируем его встречу с жителями Сиены. И, наконец, мы увидим, как Франциск разоблачил самозванца, выдающего себя за благочестивого брата. Эта чистота сердца проявится, в первую очередь, в облике самого Франциска. Этот человек всегда находился на пути помощи своим братьям, направляя их сердца к нашему Небесному Отцу. При дальнейшем чтении мы убедимся во рвении и вере Франциска на конкретных примерах.

Рассказывая истории из жизни Франциска, мы просто не сможем обойти стороной одного из самых привлекательных персонажей: брата Массео. А чтобы ещё больше насладиться последующим рассказом, начнём с его краткого представления: родом из Мариньяно – городка, расположенного недалеко от Ассизи, брат Массео был наделён Господом множеством качеств, как внешних так и внутренних. Высокий, красивый – он поистине считался привлекательным мужчиной. Плюс к этому Бог одарил его твёрдой рассудительностью и здравым смыслом. Он остроумен, а иногда даже немного язвителен. Когда он говорит о Боге, речь его выразительна, но в то же время проста и доступна каждому. Слова его не оставляют равнодушным никого и он пользуется большим успехом у тех, кто однажды услышал его. В Орден он вступает в 1210 или 1211г. Общаясь с Франциском он превратится в смиренного брата, но этому перевоплощению будут предшествовать несколько заслуженных им уроков... *  В нижеследующем повествовании вы найдёте выдержки из Цветочков Святого Франциска (10 и 11 главы).

Милостью Божией

Неподалёку от Порциункулы находился небольшой лесок, где Брат Франциск любил уединяться для молитв. Зачастую, возвращаясь в монастырь, он всё ещё находился под впечатлением молитвы. Так и на этот раз, ноги сами вели его по знакомой дороге, но мысли его были далеко. И вдруг перед Франциском вырисовывается фигура Брата Массео. Оказывается, что вот уже несколько минут как тот наблюдал за Франциском, ничего не замечающим в своей медитации. Во всём существе Брата Массео читается недоумение. В непонимании он качает головой, на его губах застыло немое вопрошение. Удивлённым тоном он восклицает: «Почему за тобой? Почему за тобой?» Несмотря на свою растерянность, Брат Массео обращается к Франциску дружелюбным тоном, в котором нет ни презрения, ни гордыни. Франциск останавливается в непонимании: «Что такое? О чём ты говоришь?» Улыбка освещает лицо Брата Массео, он разводит руками и, пожимая плечами, произносит: «Я спрашиваю: почему весь мир следует за тобой? Почему все люди желают видеть тебя, слышать тебя и повиноваться твоим словам? Ты не миловиден и не учён, не высокороден. Как это стало, что весь мир следует за тобой?»

 Слыша такое не очень лестное обращение, многие бы обиделись на месте Франциска. Но тот, придя в себя, встал на колени, возблагодарил Бога с великим душевным жаром и, обращаясь к Брату Массео, сказал: «Ты желаешь знать, хочешь знать, почему все идут за мной? Ибо Господь, сущий на небесах, видящий зло и добро во всех местах, - ибо, говорю я, Его святые очи не нашли среди людей грешников более низкого, более недостойного, более грешного, чем я. И для свершения тех чудесных деяний, которые Он замыслил совершить, Он не нашел на земле создания более подлого, чем я. Он выбрал именно меня, дабы смутилась знатность, величие, сила, красота и мудрость мира и дабы знали люди, что всякая добродетель и всякое благо от Него, а не от твари, что никто не обретёт славы перед Ним. Но если кто либо славится, то слава его в Боге *  «...Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, - для того, чтобы никакая плоть не хвалилась перед Богом. От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для наспремудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением, чтобы было, как написано: хвалящийся хвались Господом.» 1 Кор 1 27-31., которому принадлежит вся слава в вечности.»

Выслушав эту речь, Брат Массео был так умилён, что слёзы выступили на глазах его. Он не ожидал от Франциска такого ответа. Тронутый до глубины души такой безграничной отдачей Господу, он преклонил своё колено перед святым Братом Франциском, и попросил: «Благослови меня, Брат Франциск, и моли за меня нашего Господа, дабы Он дал мне силы быть смиренным его служителем.»

Франциск, в свою очередь опустившись на колени, и глядя Брату Массео прямо в глаза, взял его руки в свои, и сказал: «Блажен раб, не мнящий себя лучшим, когда возвышаем и возвеличиваем людьми, чем когда он беден, прост и презрен, потому что каков человек перед Богом, таков он и есть, и не больше. И блажен тот раб, который не по своей воле возносится высоко и всегда хочет быть под ногами других. *  Увещевания 19. О смиренном рабе Божием.»

По дороге в Сиену

Собираясь в дорогу Франциск часто выбирал в спутники Брата Массео за обаяние его речей и незаурядный ум. И вот однажды, странствуя с ним по просторам Италии, они пришли на перекрёсток трёх дорог. Одна вела во Флоренцию, другая в Сиену, а третья в Ареццо, и Брат Массео спросил Святого Франциска, которую дорогу они изберут. «Ту, которую Господь пожелает», - отвечал Святой Франциск. Брат Массео спросил: «И как же мы узнаем волю Бога?» «По знаку, который я тебе укажу», - ответил Святой Франциск. – «Я приказываю тебе, ради святого послушания, кружиться на этом перекрестке, как кружатся дети, когда играют, и не останавливаться и не отдыхать, пока я не разрешу». Брат Массео недоумевает, но, ради святого послушания, принимается кружиться. Прохожие улыбаются при виде такого здоровенного парня, ведущего себя подобно ребёнку. Некоторые открыто смеются над падающим человеком, как это бывает когда долго кружишься.  Но, поскольку Святой Франциск не разрешал ему останавливаться, он продолжал кружиться, исполняя послушание, пока, наконец, Святой Франциск не сказал: «Остановись и не двигайся, и скажи мне, к которой дороге ты повернулся?» «К той, что ведёт в Сиену», - ответил Брат Массео. «Это и есть дорога», - сказал Святой Франциск, - «которую Господь велит нам избрать». Когда они вновь пошли по дороге - Массео впереди, Франциск за ним – Брат Массео размышлял: «Какой Франциск всё-таки странный. Зачем он заставил меня кружиться как мальчишку на смех всем проходящим мимо людям?» Ему было нелегко «переварить» выбранный Франциском способ, чтобы узнать волю Господа, однако же мысли эти он не посмел высказать вслух из-за глубокого уважения к Святому.

Когда они достигли Сиены, жители этого города вышли к ним навстречу. До них уже долетела весть о том, что к ним идёт Святой из Ассизи со своим компаньоном. При виде двух братьев миноритов, люди кидаются к ним в ноги, умоляя: «Скорее! Жители нашего города бьются между собой из-за женщины и денег. Двое из них уже нашли свою смерть, но это только начало!..» Поспешным шагом Франциск и Массео направляются в самую гущу схватки, откуда доносятся крики и проклятия. Какая ужасная сцена! «Остановитесь, жители Сиены! Остановитесь и послушайте!»- прокричал Франциск, - «Я расскажу вам одну притчу».

Притча о взорах на женщин

«Однажды, один могущественный король послал одного за другим гонцов к королеве. По возвращении, первый гонец довольствовался передать ответ; подобно мудрецу, он не дал воли своим глазам, следуя советам проповедника: «Отвращай око твоё от женщины благообразной и не засматривайся на чужую красоту» (Сир 9 8). Второй же слуга, передав в нескольких словах ответ королевы, принялся воспевать её красоту: «Поистине, сир, это самая красивая женщина, которую я когда-либо видел; счастлив тот, кто обладает ею!» На что король воскликнул: «Подлый слуга! Как посмел ты смотреть на жену мою своими бесстыжими глазами. Как смел ты желать её!»

Тогда король позвал первого гонца и спросил у него, что тот думает о королеве. Ответ был таков: «Только хорошее, ибо она не прерывая выслушала меня, а потом дала мудрый ответ». «Но показалась ли она тебе красивой?» - настаивал король. «Не мне, мой Господин, судить об этом. Я выполнял роль гонца.» «Взор твой целомудрен. Так будь целомудрен и телом, живя в моём дворце. Другой же гонец пусть идёт на все четыре стороны, чтобы не запачкал моё ложе!»

Франциск продолжил: «Слушайте, жители Сиены. Когда человек слишком самоуверен, он перестаёт остерегаться врагов своих; а искуситель тут как тут: стоит ему ухватиться за один лишь волосок, как вскоре вы превратитесь в полного его раба. Ему не важно сколько времени он потратит, чтобы добиться своей коварной цели, ему важно лишь конечное торжество, победа над человеком. В этом и заключается весь его труд, и ни в чём другом.» *  Фома Челанский, Второе житие, 113.

Пусть никто не соблазняется из-за зла, совершаемого другим

Франциск сказал такие слова: «Если на пути ты встретил человека, содеявшего большой грех, разве можешь ты сам соблазниться из-за этого зла? Вправе ли ты умножить уже совершившийся грех, представая суровым судьёй твоего ближнего, злословя на него, закидывая его камнями и желая его смерти? Нет! Ведь каким бы страшным ни был совершённый им грех, служитель Божий может быть задет в его любви к оскорблённому Богу, но никогда он не должен терять свой душевный покой, давая гневу захватить его существо. А если же он потеряет душевный покой и даст волю гневу, то тем самым он осмелится присвоить себе право, данное одному лишь Всевышнему: быть судьёй.

Если кто-либо совершит грех, а раб Божий смущается и гневается, но не из-за любви к согрешившему, то сам умножает себе вину. Тот раб Божий, который не гневается и не смущается из-за чужого греха, живет без собственного. И блажен тот, кто не оставляет себе ничего, воздавая кесарево кесарю, а Божие Богу. *  Из Увещенваний, 11.» После такой речи Франциск окинул взглядом все обращённые к нему лица и продолжил тоном, похожим больше на молитву, нежели на проповедь:

Любите врагов ваших

Говорит Господь: «Любите врагов ваших.»

Тот же поистине любит своего врага, кто не о причиняемой себе несправедливости скорбит, но в любви к Богу сокрушается о прегрешении его души. И произрастает из его страданий любовь. *  Увещевания, 9.

Блаженны миротворцы

Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.

Те суть поистине миротворцы, кто во всём, что претерпевают в этом мире, из-за любви к Господу нашему Иисусу Христу сохраняют мир в душе и теле. *  Увещевания, 15.

Мир вам, братья мои! Мир вам! Будьте «едины» как «Един» Отец наш, Сын и Святой Дух.»

С этого момента жители Сиены, тронутые речью Франциска и его духовным пылом, простили все нанесённые друг другу обиды, сплотившись между собой крепкими узами.

Уйти в себя, чтобы лучше видеть божественные творения

Сиенский епископ, услышав об этом праведном поступке Святого Франциска, пригласил его и Брата Массео в свой дом, и принял их с самым великим почётом. В их честь он устраивает пышный ужин и остаётся с ними всю следующую после ужина ночь. Но с первыми лучами солнца Франциск будит Брата Массео со словами: «Уйдём скорее из этого дома прежде чем проснутся его хозяева, уж слишком хорошо нас приняли здесь...» Так, даже не попрощавшись с епископом, они бесшумно покинули его дом.

На это Брат Массео ворчал, говоря сам себе: «Что творит этот добрый человек? Он заставил меня кружиться, подобно ребенку, он ушел от Епископа, который принял его с таким почётом, не сказав ни слова, даже не поблагодарив.» Ибо показалось Брату Массео, что Святой Франциск поступил неблагоразумно. Однако божественное вдохновение озарило его разум, и он так укорял себя за подобные мысли: «Ты обуян гордыней, что смеешь судить дела божественной благодати. За твою неумеренную гордыню ты достоин адских мук. Ибо Брат Франциск вчера совершил столь святые и чудесные деяния, что даже ангел Господень не смог бы сделать ничего более совершенного. И даже если бы он повелел побить тебя камнями, ты должен был бы принять это со смирением. Ибо то, что он совершил в Сиене – есть деяние Божье, ведь если бы не примирил он людей, сражавшихся друг с другом, то могло быть не только множество жертв, но дьявол заполучил бы множество душ в преисподнюю. Сие есть твое недомыслие и гордыня, заставляющие тебя роптать на то, что явно происходит от Бога.»

А Святой Франциск спокойно продолжает свой путь, оставаясь всё также немного позади Брата Массео. Но ему, как и некоторым другим святым *  Как, например, святому кюре из Арса., дано было читать в сердцах людей *  Аналогичные описания можно встретить во многих его биографиях, например, в Перузинской легенде (28,30), в Первом житии (48-50) и Втором житии (28-31, 40) Фомы Челанского, в Большой легенде Бонавентуры (9 8-13).. И все эти слова, которые Брат Массео произнёс в мыслях своих, были открыты Святому Франциску, который, подойдя к нему, сказал: «Придерживайся того, что помыслил в миг сей, ибо сие есть доброе и благотворное, вдохновленное Богом. Но твой ропот, который предшествовал сему, был слепым и тщеславным, и исполненным гордыни, вошедшей в душу твою от дьявола.»

Как один из братьев походил за святого

Несколько лет спустя Франциск пришёл в монастырь, где один брат вёл примерный и святой образ жизни, день и ночь предаваясь молитвам. Он строго соблюдал обет молчания, и даже в момент исповеди он не произносил ни слова, выражаясь жестами. Он казался очень набожным и любящим Господа. Когда братья говорили между собой о Боге, он всякий раз проявлял великую радость, слушая их, но так же не произнося ни слова. Многие принимали его за святого.

И вот уже несколько лет жил он таким образом до момента, когда в этот монастырь наведался Франциск. Все братья наперебой рассказывают Франциску о примерном монахе, называя его святым. Но вдруг Франциск прерывает поток хвалебных речей в честь вышеупомянутого монаха словами: «Довольно, братья! Не восхваляйте то, что на самом деле есть лишь плутовство и обман. Если брат этот не желает исповедаться, то кроется здесь какая-то дьявольская хитрость. Значит, он управляем и обольщён злым духом.» Удивлённые такими речами братья вопрошают Франциска о том, как же такой наглый обман может крыться за подобным безукоризненным поведением? «Испытайте его, - ответил Франциск, - попросив его исповедаться хоть один раз в неделю. Если он откажется, то вы поймёте, что я говорил правду.»

Викарий епископа, бывший на тот момент в монастыре, отзывает в сторонку вышеупомянутого брата и достаточно дружеским тоном наказывает тому приходить на исповедь два, или хотя бы один раз в неделю. На что примерный брат отвечает категорическим отказом, прилагая палец ко рту и тряся головой в знак того, что обет молчания не позволяет ему делать это. Узнав об этом, монахи поражены. Виданное ли это дело, чтобы один из братьев ослушался самого викария во избежание таинства! Ведь очевидно, что таинство исповеди может быть не только причиной, но и выражением святости. Кроме того, у всех на устах одно из увещеваний Франциска о совершенном и несовершенном послушаниях *  Увещевания, 3 (отрывки).:

«Говорит Господь в Евангелии: «Кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником...» Тот человек оставляет всё, что имеет, и теряет тело своё, кто всего себя послушно отдает в руки своего настоятеля. И что угодно может говорить и творить, лишь бы знал, что это не против его воли, и если творит благо, это и есть истинное послушание. И если подчиненный увидит лучшее и более полезное для своей души, чем то, что предписывает ему настоятель, пусть по своей воле воздаст Богу; то же, что велит настоятель, пусть стремится исполнить обязательно. Ибо это есть самое лучшее послушание, потому что удовлетворяет Бога и ближнего.     Если же настоятель предписывает что-либо против совести, можно ему и не повиноваться, но его не оставлять. И если из-за этого от кого-либо претерпит преследование, пусть больше его любит ради Бога. Ибо кто скорее претерпит преследование, чем захочет отделиться от своих братьев, поистине пребывает в совершенном послушании, потому что полагает душу свою за братьев своих. Ибо есть много верующих, которые под видом того, что видят лучшее, чем то, что им предписывают настоятели, оглядываются назад и к блевотине своеволия возвращаются, они суть убийцы и своим дурным примером губят многие души.»

В недоумённом молчании пребывали братья того монастыря после отказа их «святого» брата от таинства исповеди. Наконец-то они прозрели...

А через несколько дней после этого просшествия разоблачённый брат покинул монастырь. И самое печальное в этой истории то, что ушёл он оттуда не примирившись ни с Богом, ни с братьями. А заключением этой притчи пусть послужат слова Фомы Челанского *  Фома Челанский, Второе житие, 28.: «Избегайте своеобразия, что есть не что иное как пленительная гибель.»

Борьба за чистоту

«Воистину чисты сердцем те, кто отвергает земное, ищет небесного и непрестанно молится и видит Господа Бога живого и истинного чистым сердцем и душой,»- так говорил нам Франциск *  Увещевания, 16. . Пренебречь земными благами в поисках небесных – легко сказать, но как трудно воплотить эти слова в жизнь! Ведь каждый человек состоит из так называемых духа и тела, и испокон веков существует их противостояние – борьба между «духом» и «плотью» *  Эта борьба относится ко греховному наследию. Изначальный грех смывается крещением, но несмотря на это полное очищение, грех уже коснулся нашей души, отчего она становится хрупкой. Это как если бы ребёнок абсолютно здоровых родителей заболел бы смертельной болезнью, но чудом спасся (что здесь и является благодатью крещения). Но эта смертельная болезнь не прошла даром. Хоть и полностью излечившись, этот ребёнок пронесёт через всю свою жизнь рубцы, оставленные несчастьем, пошатнувшим его здоровье и сделав его более уязвимым (также выражается и наследие первого греха, требующее непрестанной борьбы между духом и плотью).. Это отнюдь не значит, что нужно относиться к нашему телу с презрением. Через «плоть» обозначается чрезмерная привязанность к своему «я» и к земным благам. Что же касается тела, то оно достойно нашего внимания и уважения. Вочеловечившийся Бог вошёл в тело как во внешнюю оболочку. Он воскрес среди мёртвых, а это значит, что воскресло его тело, и мы призваны помнить об этом воскресении. И именно чистота сердца позволяет нам смотреть на человеческое тело как на храм Святого Духа, как на проявление божественной красоты.

Наше тело имеет своё предназначение; пользуясь же им в неправедных целях *  Часто можно услышать такую реплику: «Моё тело, и делаю с ним что хочу». Этот ошибочный образ мыслей, опускающий наше тело до уровня предметов – моё тело – может привести только к падению. Такие рассуждения мешают развивать чистоту сердца. Пусть же следующее выражение станет нашим девизом: «Моё тело есть я», а значит, оно достойно уважения., мы рискуем потерять и само тело и, главное, свою душу. Во избежание этого, каждый день мы должны вести борьбу за чистоту. Очищаясь таинством крещения от всех грехов, человек ни в коем случае не должен прекращать борьбу против плотских похотей *  Св.Иоанн различает три типа вожделения или похоти: похоть плоти, похоть очей и гордость житейскую. Согласно католической катехитической традиции, Девятая Заповедь запрещает похоть плоти, Десятая – желание чужих благ. ККЦ 2514. Кающиеся должны в исповеди перечислить все смертные грехи, которые они сознают за собой после серьёзного испытания совести, даже если грехи эти – тайные и если они были совершены только против двух последних заповедей Декалога, ибо иногда грехи эти много глубже ранят душу и более опасны, чем те, что были совершены явно. ККЦ 1456. и необузданных вожделений *  Чувственные аппетиты побуждают нас желать приятных вещей, которых у нас нет. Но часто они выходят за рамки разумного и заставляют нас неправедно жаждать того, что нам не принадлежит, что принадлежит или положено другим. Десятая Заповедь запрещает алчность и желание без меры присваивать земные блага; она запрещает безудержное корыстолюбие, рождённое неумеренной страстью к богатству и могуществу, которое оно даёт. Она запрещает также хотеть совершить несправедливость, которая нанесла бы ущерб земным благам ближнего. ККЦ 2535 и 2536.. С милостью Божией он достигает этого:

1. через добродетель и дар целомудрия, ибо целомудрие позволяет беззаветно любить открытым сердцем;
2. через чистоту замыслов, позволяющей стремиться к истинному предназначению человека, цель которого – познать и выполнить волю Господа нашего (Рим 12 2; Кол 1 10);
3. через чистоту взоров, как внешних так и внутренних; через укрощение чувств и воображения; через отказ в снисхождении каким бы то ни было непристойным мыслям, что уже ведёт к отклонению от божественных заповедей: «...взгляд возбуждает в безумных похотение и вожделение...» (Прем 15 5);
4. через молитву *  « Я думал, что воздержание давалось мне моими собственными силами, (...) силами, которых я в себе не подозревал. Я был настолько глуп, что не знал, что никто не может быть воздержан, если Ты ему этого не дашь. И Ты, конечно, дал бы, если бы внутренним стоном своим я постучался Тебе в уши и если бы крепкостью веры я перенёс на Тебя свои заботы». Св.Августин, Исповедь 6 11, 12..

ОБРАЩЕНИЕ И ПРИМИРЕНИЕ. ЧИСТОТА СЕРДЦА

Положение 7

На пути этого внутреннего обновления, таинство освящения является одновременно особым признаком Божиего прощения и источником благодати *  Документы II-го Ватиканского Собора, декрет о епископах и о священниках, 18..

В первых главах нашего учебника мы открыли для себя значение таких терминов как «братство», «покаяние», «Евангелие», «обращение». К ним мы возвращались и в этой последней главе. Тем не менее, для лучшего осознания 7-го и 12-го положений нашего устава, необходимо также более близко ознакомиться и с наиболее ценным даром, данным нам Богом: нашей душой. Ведь под выражением «путь внутреннего обновления» подразумевается именно она – наша душа. Она безоговорочно является самым ценным из того, что мы имеем. Недаром Иисус говорил: «Какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит?» (Мф 16 26).

Но что есть душа?

Сотворив человека, Бог дал ему тело и бессмертную душу *  Здесь ты можешь возвратиться к параграфу под названием «Жизнь» в конце второй главы и перечитать его, чтобы освежить в памяти разницу между двумя понятиями: существование и Жизнь.. Душой является бессмертный дух, сотворённый Богом по своему подобию для воссоединения с внешней оболочкой – телом. Душа позволяет свободно мыслить, любить и действовать. А если быть точнее, она позволяет нам познать Бога, любить Его и служить Ему. Иначе говоря, наша душа беспредельно открыта. После смерти душа призвана разделить вечную Божью радость в Царствии Небесном. Но не будем забегать вперёд, и поговорим пока о настоящем *  В существовании каждого человека есть два наиважнейших момента: настоящий момент и момент его смерти. Согласно западному обряду, в молитве, обращённой к Матери Божией, говорится: «Пресвятая Дева Мария, Матерь Божия, молись за нас грешных ныне и в час смерти нашей.». С момента нашего физического существования на земле, душа уже может быть связана с Богом через Благодать, т.е. пребывание Бога в ней. Можно сказать, что это пребывание проходит через три этапа: под первым подразумевается сотворение, вторым – новое сотворение, и третьим – совершенство.

Первая фаза является общей для всех людей, будь то христианин, последователь другой религии, адепт секты, атеист или же рьяный противник Церкви – все они имеют бессмертную душу, сотворённую Богом. Вторая стадия касается праведников, подводящих по собственной воле свою душу к сотворению ещё более завершённому, объединяя свои праведные действия с созиданием Господа. Таким образом, их душа приобретает большее совершенство, нежели душа тех, кто остаётся в первой фазе сотворения. Третья свойственна блаженным, святым, которые довели данную им изначально душу до состояния души, покоящейся в Боге *  Centro Editoriale Valtortiano, Isola del Liri, Italie, Евангелие. Как оно было мне открыто, Мария Валторта, Том 3, гл.65 (отрывки).. Чтобы лучше понять эту последовательность, посмотрим на всемирно известный символ религиозного строения: собор св.Петра в Риме. Красивая и широкая площадь ведёт паломника к стенам самого собора. Её украшают два полукружия четырёхрядных крытых колоннад похожих на оборонительную стену какого-то древнего замка. Подобно этому укреплению нужно уметь защитить душу – царицу нашего тела, представляющую собой храм вечного Духа, в то же время не изолируя её. Ведь эти два полукружия колоннад, устремляющихся друг к другу, остаются открытыми, будто показывая, что эта защищённая территория здания является одновременно посланным Богом убежищем для самых несчастных, не знающих слова милосердие. Чтобы предстать перед вратами собора (это вторая стадия), паломник должен преодолеть эту площадь (она действительно построена по склону), а затем подняться по внушительным ступеням. Это восхождение знаменует победу духа над плотью. Внизу осталось всё, что мешало для этого восхождения к духу. Преодолев все ступени, паломник вступает под нартекс – место всех новообращённых – символизирующее излияние любви, сострадания и желания, чтобы все нашли дорогу к Богу. Если площадь остаётся незащищённой от перемен погоды (палящего солнца или проливных дождей), то нартекс подобен покрывалу, накинутому на колыбель сироты. А сразу же за входными дверьми нам открывается удивительный взор на прекраснейшие скульптуры, чествующие нашего Создателя. Ещё множество шагов предстоит сделать паломнику прежде чем достичь пересечения трансепта *  Обратите внимание на данное здесь изображение Троицы: на самом верху, под куполом, представлен смотрящий на нас с небес Бог Отец; чуть ниже мы видим представленного в виде голубя Святого Духа; и внизу, на алтаре, показан вочеловечившийся во Христа через Святого Духа Бог. и положить на алтарь свой дар добродетелей. Именно здесь, на алтаре, происходит явление Бога при Святом Таинстве причащения, а человеческая душа призывается к физическому и духовному единению с Господом.

Всё это хорошо и красиво, - скажете вы мне, - но не говорится ли в 7-ом положении нашего устава о «непостоянстве и слабости человеческой натуры»? И снова перед нами встают новые вопросы...

Как дать душе простор, свободу и возвышенность?

Чтобы дать ей простор, нужно начать с удаления ненужных вещей, скрывающихся в нашем «я». Затем необходимо порвать опутывающие нас цепи ложных представлений, чтобы дать ей свободу. И, наконец, принять Бога Любовь в сердце нашей жизни, чтобы возвысить её *  Поскольку речь идёт о трёх показателях, можно также говорить о покаянии, терпении, постоянстве. Или же о смирении, чистоте и справедливости. Или о мудрости, великодушии и милосердии. И, наконец, о вере, надежде и милости. . Своим повиновением вплоть до смерти, Христос сообщил Своим ученикам дар царственной свободы, чтобы они «самоотречением и святостью победили в себе самих царство греха» *  ККЦ 908.. Практика нравственной жизни, движимой любовью, даёт христианину духовную свободу детей Божиих. Он перед Богом уже не как раб, во власти боязни, присущей слуге, и не как наёмник в погоне за жалованием, но как сын, отвечающий на любовь Того, Кто «прежде возлюбил нас» (1 Ин 4 19) *  ККЦ 1828..

Что есть грех?

Грех есть оскорбление Господу. Грехи можно распределить на грехи в мыслях, в словах, в поступках или в бездействии. Но во всех случаях подразумевается непослушание, мятеж против заповедей Господа, кои являются заповедями любви: возлюбить Бога и ближнего своего. Грех, совершённый против ближнего в неменьшей степени является восстанием против нашего Создателя: «Тебе, Тебе единому согрешил я, и лукавое пред очами Твоими сделал» (Пс 51 6). Грех восстаёт против Божией любви к нам и отвращает от неё наши сердца, как уже сделал это с нашими прародителями в Едемском саду. Таким образом грех, эта «любовь к себе, доведённая до презрения к Богу *  Св.Августин, О граде Божием 14 28.», чернит нашу душу. Это как если бы мы выбросили из дома нашу уютную кровать, чистое бельё, посуду и хорошую пищу, заменив бы всё это грязными отходами и испражнениями. Оставаться в грехе – это значило бы жить среди этих отбросов и каждодневно питаться испражнениями. Вполне возможно, что эта метафора заставила вас улыбнуться, но ведь именно к этому приводит нашу душу грех, заменяя в ней Бога на Дьявола. Это самовозвышение делает грех диаметрально противоположным послушанию Иисуса, совершившего спасение. Грех же есть обратное спасению, он ведёт к гибели. И всё же, милосердие Отца, Сына и Духа Святого делает возможным восстановление в нас праведной жизни. «Бог создал нас без нашего участия, Он не пожелал спасти нас без нашего участия» *  Св.Августин, Проповеди 169, 11, 13.. Принятие Его милосердия требует от нас нашей вины. «Если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас. Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Ин 1 8,9). *  ККЦ 1847.

Милосердие в Ветхом Завете

В Ветхом Завете понятие милосердия имеет долгую и богатую историю. И мы должны вспомнить её, дабы во всей полноте просияло то милосердие, которое раскрыл перед нами Христос *  Этот и следующие два параграфа базируются на отрывках, взятых из энциклики Его Святейшества Папы Римского Иоанна Павла II о Божьей любви к человеку (Dives in misericordia).. Бесчисленны случаи милосердия Божия к людям. И несмотря на частые случаи неверности Богу, на протяжении долгой истории Израиля всегда находилось достаточно и простых людей, и пророков, способных пробудить совесть народа Божьего, взывая к милосердию *  Суд 3 7-9; 1 Цар 8 22-53; Мих 7 18-20; Ис 1 18, 51 4-16; Вар 2 11, 3 8; Неем 9.. В основе этого проявляющегося в многообразных формах верования, общинного и личного, лежит основополагающий опыт избранного народа, живущего в изгнании; Господь, видя жалкое положение Своего народа, уведённого в рабство, слыша его вопли, ощутил его тоску и решил освободить его (Исх 3 7-8). И в этом спасении, совершенном Господом, пророки распознают Его любовь и Его сострадание (Ис 63 9). Именно в этом коренится доверие всего народа и каждого человека в отдельности к Божественному милосердию, к которому можно прибегнуть во всех трагических обстоятельствах.

Прибавим к этому, что одна из причин такого жалкого положения человека - это его грех. Народ Ветхого Завета познал это ничтожество уже во времена Исхода, когда был воздвигнут золотой телец. Господь восторжествовал над предательским делом - нарушением Завета - торжественно открывшись перед Моисеем: «Господь, Господь, Бог нежный и милующий, медлящий во гневе и преисполненный милосердия и верности» (Исх 34 6). Именно в этом важнейшем Откровении избранный народ и каждый человек в отдельности почерпнёт после всех падений силу и вдохновение обратиться к Господу, чтобы напомнить Ему то, что Он Сам открыл о Себе, и испросить у Него прощение *  Чис 14 18; Неем 9 17; Пс 86 (85) 15; Прем 15 1; Сир 2 11; Иоил 2 13.. Ветхий Завет, ободряя горюющих и особенно тех, кто обременен грехами, призывает прибегать к Божественному милосердию и полагаться на него. Милосердие, в некотором смысле, как бы противопоставляется Божественной справедливости, и во многих случаях оно раскрывается как нечто не только более мощное, но и более «фундаментальное». Уже в Ветхом Завете содержится учение о том, что любовь «больше» справедливости. Хотя справедливость есть подлинная человеческая добродетель и превышающее всякое разумение совершенство Бога, тем не менее любовь «больше» её. Любовь более велика в том смысле, что она первая и основополагающая. Можно сказать, что любовь - это основание справедливости, а справедливость, в конечном счете, служит милосердию.

Все пророки, говоря о грехах избранного народа, связывают милосердие с безграничной любовью Бога. Это ещё раз подчёркивает, что милосердие есть особая мощность любви, побеждающая грех и неверность народа избранника. Ведь находясь перед покаянием и подлинным обращением, Он вновь восстанавливает Свой народ в своей милости (Иер 31 20; Иез 39 25-29).

 Милосердие в Пасхальной тайне

Своей Мессианской Вестью Иисус претворяет в жизнь слова, сказанные пророком Исаией жителям Назарета: «Дух Господень на мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушённых сердцем, проповедывать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедывать лето Господне благоприятное» (Лк 4 18-19). В высшей степени значимо то, что речь идёт в особенности о нищих, не имеющих средств для существования; о тех, кто утратил свободу; о незрячих, которым невозможно видеть красоту сотворения; о пребывающих в скорби или страдающих от социальной несправедливости; и, наконец, о грешниках. По отношению к этим людям Христос становится жывым знамением Отца – знамением Его любви и милосердия. Через Иисуса раскрывается неизречённая тайна Бога, во всей полноте осуществляя слова, сказанные Христом на Тайной Вечере: «Видевший Меня видел Отца» (Ин 14 9).

Именно в Пасхальной тайне – страстях и воскресении Христа – наиболее ярко проявляется милосердная любовь Отца. Именно через Крест Божество Иисуса Христа более всего приблизилось к человеку и склонилось над тем, что сам человек - особенно в своих несчастьях и страданиях – называет своей горькой судьбой *  Чтобы лучше понять смысл и последствия жертвы Креста можно провести аналогию с образом раненой птицы. Со времён первородного греха человек подобен птице, заключённой в огромную клетку. И хоть клетка эта и больших размеров, но она остаётся клеткой, закрытым пространством, огороженным крепкой сеткой, мешающей птицам подняться к небу – простору и свободе. И всё же найдётся птица, которая сможет вернуть потерянную свободу своим крылатым сородичам. В силу своей любви к ним, эта птица пожертвует собой, взвившись вверх и пробив своим телом уродливую сетку, преграждающую путь к свободе. Эта смелая птица принесла дар собственной жизни себеподобным. Всё её тело, истекающее кровью, её переломанные крылья свидетельствуют о силе удара, но в то же время и о безграничной любви, живущей в её сердце ко всем её сотоварищам. Все замерли в растерянности при виде её мёртвого тела, не шолохнутся... Но и никто ещё не заметил пробитую птицей брешь в сетке – такую долгожданную свободу. Три дня спустя происходит чудо: пожертвовшая своей жизнью птица воскресла. В своём нескончаемом милосердии Бог вдохнул жизнь в её тело. Радость и ликование переполняют сердца всех остальных! И всем становится ясно: путь к свободе открыт!. Крест есть как бы излияние вечной любви на самые глубокие раны земного человеческого существования; Крест есть полное осуществление мессианского замысла, провозглашённого Христом в Назаретской синагоге и затем повторенного перед посланцами Иоанна Крестителя (Лк 7 20-23). Воскресение Сына Божия явилось подлинным доказательством любви Отца – любви более сильной, нежели смерть. И это тот же самый Христос, Сын Божий, Который в конце – а в некотором смысле и по окончании – Своего мессианского служения раскрыл Себя как неистощимый источник милосердия, той любви, что в последующей истории спасения в Церкви будет непрерывно являть себя более сильной, нежели грех. Иисус явился также знамением «нового неба и новой земли» (Откр 21 1), когда «отрёт Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло» (Откр 21 4).

Примирение – первое знамение Божьей милости

В Евангелии от Луки мы находим три интересных притчи: «о пропавшей овце», «о потерянной драхме» и «о блудном сыне». Эта последняя (Лк 15 11-32) особенно ярко подчёркивает не только милосердие Божие к нам, но и реальные следствия этого примирения с Богом.

Сын, о котором говорится в притче, получил от отца свою долю наследства, покинул дом и, «живя в блуде», растратил всё в дальних странах. Он представляет собой, в определённом смысле, образ человека всех времен, начиная с того, кто первый потерял наследство благодати и изначальную правду. Аналогия становится, таким образом, всеобъемлющей. Притча, пусть и не прямо, затрагивает каждое нарушение завета любви, каждый случай утери благодати, всякий грех. А значит, она касается и нас с вами. Сын, «когда прожил всё... начал нуждаться», тем более что «в той стране», куда он пришел, «настал великий голод». И тогда он нанялся пасти свиней (к одному из жителей той страны) и рад был бы насытиться «хотя бы рожками, которые ели свиньи». Но  даже в  этом  ему  было  отказано, потому  что  свиньи  для хозяина  были  дороже,

нежели тот, кто пас и ухаживал за ними. Здесь мы видим, что аналогия очевидным образом поворачивается к «внутреннему» человека. Полученное от отца наследство состояло из материальных благ, но важнее этих благ было достоинство сына, живущего в доме отца своего. Положение, в котором он оказался, потеряв эти материальные блага, должно было бы пробудить в нем сознание утраты своего достоинства. И об этом он не думал тогда, когда требовал от отца причитавшуюся ему долю наследства, с тем чтобы, получив её, отправиться в дальние страны. Но кажется, что он еще не понимает этого, когда говорит самому себе: «Сколько наёмников у отца моего избыточествует хлебом, а я умираю от голода». Он оценивает самого себя соответственно количеству утерянных благ, которыми не может более «обладать», в то время как наёмники в доме отца «обладают» этими благами. Произнесённые блудным сыном слова выражают прежде всего его отношение к материальным благам. И все же за внешним его слов скрывается драма утерянного достоинства, осознание напрасно утраченного сыновства. И тогда он решает: «Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: Отче! я согрешил против неба и пред тобою, и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наёмников твоих» (Лк 15 18-19). Эти слова более глубоко раскрывают сущность проблемы. Оказавшись из-за своего легкомыслия и греха в трудном материальном положении, блудный сын начинает постепенно сознавать потерю своего достоинства. Решение вернуться в отчий дом и упросить отца принять его – не в силу сыновних прав, но как наёмника – идёт как будто извне, вызвано чувством голода и нищетой, в которую он впал; и всё же за этим скрывается осознание куда более важной потери. И действительно, быть наёмником в доме своего собственного отца – это безусловно великое унижение и великий позор. И тем не менее блудный сын готов принять и это унижение и этот позор. Он вполне понимает, что у него больше нет никаких прав и что он может быть лишь наёмником в доме отца своего. К этому решению он пришёл через полное осознание того, что он заслужил, и того, на что он по нормам справедливости еще имеет право рассчитывать. Отсюда хорошо видно, что в глубине сознания блудный сын начинает понимать утрату своего достоинства, - того достоинства, которое рождается в отношениях сына с отцом. И только после принятия такого решения блудный сын отправляется в путь.

Точное описание состояния души блудного сына позволяет правильно понять, в чём состоит Божественное милосердие. Перед нами несомненная аналогия – в этой простой, но глубокой по смыслу истории образ отца семьи раскрывает нам Бога как Отца. Отец блудного сына верен своему отцовству, верен той любви, которую изначально в преизбытке отдал сыну. В притче эта верность выражается не только в готовности принять сына, расточившего наследство и после этого вернувшегося домой, но, прежде всего и больше всего, в отцовской радости, в пышном праздновании сыновнего возвращения; эта радость настолько велика, что вызывает недовольство и ревность старшего сына, который всегда оставался с отцом и никогда не покидал дома. Безусловно, отец движим глубоким чувством, и это также может объяснить его щедрость по отношению к сыну. Все же источник этой радости нужно искать на более глубоком уровне. Отец сознает, что не погибло самое главное – человеческое достоинство его сына. И хотя сын расточил своё наследство, его человеческое достоинство спасено. Более того, оно как бы обретено заново. И это доказывают слова, с которыми отец обратился к своему старшему сыну: «Сын! Ты всегда со мною, и всё моё – твоё. И о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мёртв и ожил; пропадал и нашёлся!»

Подобно отцовской любви из притчи любовь Бога всегда готова прийти на помощь к каждому блудному сыну, склониться над любой человеческой нищетой и, прежде всего, над нравственной нищетой, над грехом. И если это так, то тот, кому оказано подобное милосердие, чувствует себя не униженным, но как бы «вновь обретённым» и «восстановленным». Просто и вместе с тем глубоко притча о блудном сыне выражает реальность обращения. Обращение само по себе есть наиболее конкретное проявление делания любви; обращение свидетельствует о присутствии в человеческом мире милосердия.

Примирение – источник милосердия

В повседневной жизни, когда мы говорим о милосердии, мы имеем в виду чувство благосклонности, доброты к кому-либо. Теологический смысл этого понятия заключается в том, что Бог, призвав человека к участию в божественной жизни, определил своим милосердием соразмерные средства для достижения этой цели. Милосердие есть совершенно безвозмездный Божий дар для спасения нашей души. Эти средства даны нам Иисусом: через новое рождение в Крещении; через укрепление в вере таинством Конфирмации; через участие в жертве Христа посредством Евхаристии; и исцелением душ наших через таинство Примирения. Именно таинство Примирения ведёт нас к возвращению к Богу. После признания сыном своих ошибок: «Отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим,» - отец сказал рабам своим: «Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги.» Неспроста отец говорит об обуви, ведь во времена Христа только свободные и богатые люди имели право носить сандалии, рабы же и нищие ходили босыми. Этими словами: «оденьте обувь на ноги его», - Отец как бы освобождает нас из рабства греха, в котором мы оказались. И это ещё не всё. Опять же только свободные и богатые могли носить кольца. Отдавая перстень сыну, Отец полностью восстанавливает его в первичных правах. Являясь полным Господином всего существующего, Он дарит нам полноправное участие в его божественном творении. Без каких-либо заслуг с нашей стороны Он надевает перстень на наш палец, тем самым вновь объединяясь, «обручаясь» с нами. Иначе говоря, Он вновь пришёл в нашу душу. Это дарованное нам милосердие носит название «святой благодати», ибо делает нас детьми Божьими, братьями Иисуса Христа и живым храмом Святого Духа. Она освящает нашу душу, «обожествляя» её, не для того чтобы мы стали богами, но чтобы мы уподобились Ему в полном с Ним единении и через Его дар Самого Себя.  

Таинство Примирения

Мы не будем затрагивать здесь ритуал этого таинства, называемого сегодня разными именами. Но рассмотрев его названия, мы сможем лучше понять его смысл и действия *  Нижеследующий текст взят из ККЦ 1423, 1424..

Оно называется таинством обращения, потому что сакраментально осуществляет призыв Христа к обращению (Мк 1 15), возвращение к Отцу (Лк 15 18), от Которого человек отдалился через грех.

Оно называется таинством Покаяния, ибо оно освящает личный и церковный шаг к обращению, раскаянию и удовлетворению согрешившего христианина.

Оно называется таинством исповеди, потому что признание, исповедь грехов перед священником *  Никто из священников не прощает грехи от своего имени, но «во имя Отца и Сына и Святого Духа». есть существенный элемент этого таинства. В глубоком смысле этого слова – это таинство есть также «исповедание», признание и прославление святости Божией и Его милосердию к грешному человеку.

Оно называется таинством прощения, потому что через отпущение (разрешение) грехов, которое даёт священник в таинстве, Бог дарует кающемуся «прощение и мир».

Оно называется таинством Примирения, потому что даёт грешнику примиряющую любовь Божию: «Примиритесь с Богом» (2 Кор 5 20). Тот, кто живёт милосердной любовью Божией, готов ответить на призыв Господа: «Прежде примирись с братом твоим» (Мф 5 24).

Положение 12

Если делаешь доброе

Подзаголовок этого параграфа – «Если делаешь доброе» -  взят из повествования о Каине и Авеле (Быт 4). Этот текст поможет нам лучше понять то, что мы называем чистотой сердца.

«Адам познал Еву, жену свою». Из этого союза родился первый их сын: Каин. Вскоре после него появился на свет и второй сын: Авель. Несколько лет спустя Каин становится земледельцем, а Авель пастырем овец. В один прекрасный день оба брата приносят дар Господу, дабы быть угодными Ему. Каин приносит Богу от плодов земли, а Авель дарит новорожденных от стада своего. «И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лице его». Безусловно, мы можем задаться вопросом: отчего же Бог не принимает дар Каина? Такой отказ может показаться несправедливым по отношению к Каину; и гнев Каина не чужд резона. Приняв дар одного брата, почему Бог отказывает другому? Кроме того, прими Господь дар Каина, ему не пришло бы на ум убивать своего собственного брата. Одним словом, отказываться от дара – нехорошее дело. Читая, однако, продолжение этого повествования, нам раскрывается суть Божиего отказа: «И сказал Господь Бог Каину: почему ты огорчился? И отчего поникло лице твое? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечёт тебя к себе, но ты господствуй над ним.» В глазах Бога определяющим является намерение, замысел; говоря иначе, важно не само деяние, сколько движущее для этого намерение. Приняв дар Каина, Господь увидел, что поступок Каина идёт не от «чистого сердца», а корысти ради. Дар же Авеля был весь пропитан чистотой намерения, через него выражалась вся любовь Авеля к своему Создателю – и это сделало его угодным Богу. И вот уже в который раз мы опять-таки встречаем слово «любовь», синоним слова «милость». Позже мы услышим следующую истину из уст пророка Осии: «Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений» (Ос 6 6).

Всё идёт от сердца

Чистота идёт из сердца. Каково сердце, таковы и мысли, слова, взгляды и деяния. Из сердца праведника исходит всё хорошее, и чем больше оно исходит, тем больше его становится – ибо доброе порождает и умножает доброе. Из сердца же злого человека исходят злые помыслы: «убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления – это оскверняет человека» (Мф 15 19). Во всех случаях излишества сердца выливаются через слова и деяния.

На нашем пути к Богу самым ценным и всеопределяющим является наша чистота сердца. Дьяволу хорошо известна эта особенность, вот почему все его уловки начинаются с искушений порочности. Довольно одной лишь такой ошибки чтобы разрушить душу и сделать человека лёгкой жертвой для других грехов. Господь, в свою очередь, не принуждает нас к чему-либо. Человек свободен в своих выборах, но Бог даёт нам силу и мужество своим милосердием, Он избавляет нас от власти Сатаны. Каждый из нас вправе или поработиться дьявольскому гнёту, или увенчать душу свою ангельскими крыльями. Только от нас самих зависит желание увидеть в Иисусе Христе нашего брата, дабы через Него найти дорогу к нашему Богу Отцу.

Преисполним же наши сердца смирением, чистотой, милосердием, доверием и прямотой. Возлюбим же Бога нашего любовью девственницы к своему жениху. Истинно говоря, всякая душа подобна девственнице, обручённой с Вечным любящим, Господом нашим Богом. Время нашего пребывания на земле есть период обручения, когда все наши деяния во все часы служат приготовлению нашего брачного приданого.

В час нашей смерти осуществляется сама свадьба, и тогда душа может скинуть свою фату и упасть в объятия своего Бога.

ВОПРОСЫ

Хорошо ли я усвоил?

1. Назовите четыре главных добродетели. Из какой другой добродетели они исходят, и к какой стремятся? Почему?
2. По примеру св. Франциска, какую добродетель нужно взращивать, не только для противостояния первой форме искушения, но и для того, чтобы видеть по Богу, принять другого человека как ближнего своего, и смотреть на тело наше как на храм Духа Святого и проявление божественной красоты.
3. Что есть душа и благодать?

Для углубленного изучения

1. «Прощаются тебе грехи твои» - эта фраза, произнесённая Иисусом, часто встречается в Евангелии. И почти всегда она сопровождается определённым действием со стороны кающегося. Могли бы вы перечислить три «действия кающегося» в процессе таинства Примирения? И, наконец, какие духовные последствия оно приносит?
2. Каким конкретным образом возможно «обрести чистоту сердца, чтобы сделаться более свободными, дабы любить Господа и своих братьев»?
3. Похвально предаваться раздумьям о таинстве Примирения в качестве кающегося. Но не стоит ли без всяких промедлений подумать и о своей следующей исповеди – об этой основной части таинства Покаяния, требующей «радикального внутреннего изменения».